Все мы знаем цитату из произведения Л. Н. Толстого «Анна Каренина»: «Все счастливые семьи похожи друг на друга, каждая несчастливая семья несчастлива по-своему». Фраза, сказанная великим писателем более 100 лет назад, превратилась в одну из самых известных психологических формул, описывающих взаимоотношения в семье. Вряд ли кто-нибудь возьмется ее оспаривать.  Очень часто мы поражаемся удивительной картине: жизнь в семье превращается в череду непрерывных ссор, ссоры становятся практически основным содержанием семейной жизни. Хотя люди изматывают себя этими ссорами, хотя они страдают и болеют от них (проблемы с сердцем, бессонницы, потеря аппетита, язва желудка и т. п.), ссоры все же повторяются, и иногда буквально по пустякам. А главным страдающим лицом в этих семьях являются дети. Невыспавшиеся, голодные, под впечатлением ссоры родителей, дети перестают учиться, совершают поступки, которые не совершили бы, будь у них в семье покой. А родители обрушиваются на ребенка с бранью за плохие отметки, за неадекватное поведение.

Складывается впечатление, что ссоры становятся чуть ли не желательным явлением для их участников, что в скандалах и примирениях они находят своеобразное удовольствие, что это единственная форма существования эгоцентрических личностей в семье...

Для большинства нормальных людей, которые заняты профессиональным трудом, заботами о детях, о доме, ссоры очень тягостны и вовсе не желательны ни на сознательном, ни на бессознательном уровнях. Нормальному человеку бессмысленность ссоры кажется особенно очевидной, когда очередная ссора затихает, когда в очередной раз страсти остывают и становится ясно, что люди все равно остаются жить вместе, что будущее – это то же прошлое плюс еще одна ссора в памяти.

Ведь осадок ссор не исчезает. От накипи страстей все сильнее мутнеет стекло невидимых призм, сквозь которые люди смотрят друг на друга. Груз взаимных обид копится. Каждый невольно ищет, что можно противопоставить услышанным обвинениям, невольно приближает момент, когда эти аргументы можно будет использовать, то есть приближает очередную ссору. Ссоры растут из мелких стычек, превращаются в крупные, затяжные конфликты. Близкие люди выискивают оплошности друг у друга, чтобы доказать, кто в действительности является нерадивым, безответственным, невнимательным, эгоистичным, черствым и т. п. Вместо того, чтобы видеть в поступках другого хорошее и возвышать друг друга в своем восприятии и в своих оценках, близкие, как это ни парадоксально, ищут, ожидают и даже хотят найти в поведении другого худшее, с одной лишь целью: доказать свою правоту, свое моральное, умственное или житейское превосходство. И каждый новый день рождает новые поводы для ссор и претензий, для взаимных укоров и обид, возникающих сплошь и рядом на пустом месте.

Получается, что объективных причин для развода у супругов нет (или для разъезда у родителей и взрослых детей), но и вместе оставаться нельзя. Появляется формулировка «не сошлись характерами». Кто в этом случае страдает больше всего? Праздный вопрос. Конечно, ребенок. Он больше, чем родители, переживает, будучи свидетелем всех этих ссор. В маленькой душе смятение: с кем же он, на чьей же он стороне? Ни папа, ни мама не хотят уступать ребенка. И начинается новый конфликт, но это уже конфликт, в который втянут ребенок.

Вот пример из моей практики. Привели мама и папа первоклассника в школу. Кажется со стороны, что это благополучная семья. Но приглядевшись к ребенку, замечаешь его нервозность, возбудимость. Его волнует вопрос: «А кто меня сегодня заберет?». Приходит мама, несколько позже подъезжает папа. Папа недоволен: «Почему Яна пошла с мамой, ведь я сегодня должен забрать ее к себе». На следующий день картина: папа с мамой на виду у всех спорят, к кому пойдет сегодня сын (дочь).

Родители не задумались в ссорах, кто же больше всего пострадает от их «увядшей любви». А скорее всего, ребенок не нужен ни тому, ни другому. Создаются новые семьи, а дети как бы и не нужны! Это беда нашего времени.

А ведь эти же родители могли бы включиться в «работу понимания». Но мешает отсутствие навыков и способностей к такой работе, требующей особенных умственных усилий – рефлексивности, умения взглянуть со стороны на самого себя, что не компенсируется знанием, например, математики, техники или делопроизводства. «Работа понимания» предполагает умение и желание понимать себя и другого человека, умение увидеть общее и различное в обстоятельствах и в прошлом опыте – как своем собственном, так и другого человека, умение взглянуть на ситуацию глазами другого и благодаря этому найти ему оправдание, понять логику и необходимость именно тех поступков, которые другой совершил.

Часто, особенно, когда родители приходят за первоклассниками в школу, я вижу такую картину. Родители окружают меня и задают риторический вопрос: «Ну, как там мой?!». И это «как» слышу  каждый день. В это время первоклассник, делая «веселые» круги вокруг родителей, то одного стукнул, то другого дернул, смотришь, этот другой бежит жаловаться... Картины весьма неприглядные. Мама, поворачиваясь к сыну, громко кричит, чтобы чадо на расстоянии мог услышать: «Куда же ты залез, бестолочь! Брось немедленно, тебе говорят!» или «Отойди от него, ты же видишь, какой это плохой мальчик!». Легко себе представить дальнейшее развитие событий: шумное разбирательство с участием пап и мам, бабушек и дедушек; обилие реплик и эпитетов – «дурак», «садист», «невоспитанный ребенок»... Со стороны все это выглядит, в общем, смешно: и недаром подобного рода сцены – благодатный материал для сатириков. Но внешний комизм таких сцен не должен заслонять от нас довольно-таки суровые последствия их для психики детей, растущих в окружении несдержанных взрослых, то есть в обстановке словесной и эмоциональной распущенности.

Или говоришь маме: ваш ребенок на уроке не слушает учителя, крутится. Вы не замечали у него привычку лизать ручки, карандаши, сосать пальцы? Мама тут же, не дослушав учителя, поворачивается к своему чаду и начинает его учить – громко, переходя на крик. Это тоже говорит о распущенности. Мама не сдерживает нисколько своего гнева, раздраженности. И вместо того чтобы наедине с ребенком провести беседу, взять на заметку эту привычку, искоренить ее, советуясь с психологом, выливает на голову ребенка все свое недовольство, хоть я старалась говорить это одной маме, чтобы она предпринимала действия совершенно в другом русле.

Что же такое распущенность? Почему, выделяя ее, мы отличаем ее от раздражительности?

Мы говорим, что раздражение накапливается почти с неизбежностью, и возникает вопрос о том, как его разрядить, снять, как управлять этим физиологическим состоянием – состоянием раздраженности. Когда человек осознает несдержанность как недостаток, мы квалифицируем ее как раздраженность. Если человек упорно считает свою несдержанность нормой поведения для себя, то мы имеем дело с распущенностью. Распущенность – это не физиологическое состояние, это психологическая ориентация, это личностный принцип. Для борьбы с распущенностью необходима критика предрассудков, которые до сих пор способствуют тому, чтобы человек мог оправдать в себе распущенность.

Безудержное выражение эмоций имеет определенный полезный смысл для того, кто так себя ведет. Право на игру страстей – это одновременно и претензия на безраздельную власть в семье. Это демонстрация силы: «Если вы не будете делать так, как я хочу, то на вас обрушится мой гнев, а если вы что-то имеете против моего гнева, тем хуже для вас – разрыв не в вашу пользу». Смысл открытой демонстрации раздражения в том и состоит: «демонстратор» убежден, что от разрыва проиграет не он, а другой – тот, который находится в зависимости от него и, следовательно, должен уступать и помалкивать.

     Иногда бывает несдержан человек, психика которого истощена бесконечным домашним трудом, действительно монотонным и унизительным в такой обстановке, когда он не находит у других должной поддержки. Сейчас многие семьи решили завести второго и третьего ребенка, и, если в семье нет поддержки, нет помощи по дому от мужа, то женщине одной очень трудно справиться с массой дел, да, тем более, если в семье первоклассник, которому надо уделять больше внимания, чем тогда, когда он ходил в садик. И вырабатывается у мамы привычка к бесконтрольному выражению эмоций.

     Я, как учитель и классный руководитель, пытаюсь поднимать эти проблемы на родительских собраниях и в индивидуальных беседах  с родителями своих первоклашек. Мы создали  у себя родительский клуб «Как и почему?» Его заседания проходят ежемесячно. На них мы обсуждаем насущные вопросы и проблемы, которые возникают в классе или в семье. Родители делятся своим опытом в решении назревших проблем,  проигрывают те или иные  семейные конфликты, разбирают проблемные ситуации, пытаются находить решения. Есть у нас и так называемая Шкатулка трудных  родительских вопросов. В нее может вложить свой вопрос любой из родителей. Этот вопрос может быть анонимным, если этого желает автор. Привлекая психолога, социального педагога, педиатра, родительский комитет я пытаюсь найти на него ответ, который будет озвучен на заседании родительского клуба нашего класса.